Покушение на Наполеона
Победно шествуя по Европе, Наполеон в 1809 году успешно завершил австро-французскую кампанию подписанием мирного договора в Шёнбрунне. 12 октября состоялся торжественный парад французских войск. Все бы ничего, если бы это празднество не было омрачено одним инцидентом.
На площади был задержан юноша лет 18, который вел себя подозрительно и усиленно пытался пробраться к тому месту, где находился император Наполеон. Когда его обыскали, то обнаружили за пазухой завернутый в бумагу кухонный нож.
На вопрос, зачем он его принес на площадь, молодой человек, который представился, как Фридрих Штапс, ответил:
— Я должен был им убить Наполеона.
Когда об этом донесли императору, тот захотел лично поговорить с тем, кто только что покушался на его жизнь. Оказалось, что Штапс был сыном протестантского пастора из Наумбурга.
Его миловидное лицо, светлый взор и абсолютная убежденность в правоте собственных идей впечатлили Наполеона:
— Если вы попросите прощение, я сию же минуту отпущу вас – сказал он, проявляя тем самым неслыханную милость.
Однако Фридрих Штапс ответил:
— Если меня отпустят, я найду более подходящий случай и все равно убью вас. Германия должна быть свободной!
Как рассказывает генерал Рапп, который и предотвратил покушение, — «Наполеон остолбенел». Совершенно юный человек отказывался от помилования, сознательно шел на смертную казнь и преспокойно объяснял это своими убеждениями.
После этого император дал приказ придворному врачу осмотреть больного на предмет сумасшествия. Однако тот признал Штапса вполне вменяемым.
Тем не менее, об осужденном умышленно стали распространять слухи, будто он сошел с ума, ведь кто в здравом рассудке будет покушаться на великого Наполеона!
Разумеется, его приговорили к расстрелу.
Говорят, что когда он выходил на казнь, то последними его словами были: «Да здравствует свобода! Да здравствует Германия!».
Здесь следует заметить один интересный факт. Дело в том, что в 1793 году, якобинствующий поручик Бонапарт писал: «Если бы даже отец мой захотел быть тираном, я заколол бы его собственным кинжалом!».
И вот теперь, когда его мировоззрение изменилось на диаметрально противоположное, в лице отважного юноши, предпочетшего смерть измене взглядов, он как будто бы увидел себя.
«Этот несчастный не выходит у меня из головы, — признавался Наполеон. — Когда я о нем думаю, мысли мои теряются… Это выше моего разумения!».
После смерти Фридрих Штапс стал для молодых немцев символом борьбы со злом и примером верности идеалам.